Закрыть поиск

Михаил Панджавидзе: «Я — не выдающийся режиссер»

Текст: Сайяра Дворцова
Фото Елизаветы Суховой

После премьеры оперы «Снегурочка» в Самарском академическом театре оперы и балета местные эстеты заговорили о совершенно особенной работе, выполненной главным режиссером театра Михаилом Панджавидзе. Мол, все в представлении особенное - трактовка сюжета, цвет и свет на сцене. Декорации и костюмы — отдельная песня. Они несут свой, очень важный смысл, и т.д. и т.п.

Я на премьеру не попала, поэтому пришлось довольствоваться отрывками видео в интернете. Но даже усеченные возможностями YouTube кадры впечатляли и изумляли.

Попросила у Михаила Панджавидзе интервью и встретилась с ним за столиком пустого театрального буфета. Поняла, что у такого мастера, каким предстал передо мной в беседе Михаил Александрович, других спектаклей, кроме особенных, и быть не может. Человек на редкость сложный. Так мне показалось... Разговор получился не об опере. О нем самом…

- Это не первая моя постановка «Снегурочки». Но в предыдущей мои идеи не нашли воплощения, например, в Волгограде, возможно, потому, что ставилось все на сцене концертного зала. И заказ был простенький. В Самаре я уже смог сделать то, что задумывал. Ничего актуально-злободневного, просто снял с героини флер новогоднего персонажа. И вообще хотелось уйти от васнецовщины, от русского модерна. Мне очень нравится мультфильм Иванова-Вано, но нельзя же всю жизнь ориентироваться на эти образы. Не интересовали меня и история любовных переживаний, мелодрама, измены. Конечно, поставленная мной на сцене самарской оперы история — она о любви. Но о любви, как стихии. От которой и тает юная неискушенная Снегурочка. Она во всех версиях сказки Островского тает. И в литературных, и в мультяшных, и в киношных. Но как показать на сцене, что тает она от любви? Как визуально отразить? Я и решил, что на глазах театрального зрителя Снегурочка может растаять от любви только в объятьях любимого. Вот она и растаяла в объятьях Леля. Лель в нашей постановке тоже не известный всем персонаж-пастушок, а образ мифический, бог огня, солнца. Эдакий протуберанец. Его образ — одно из наших ноу-хау.
 
- Снегурочка тает в объятьях Леля. Почему не Мизгиря? Он же поражает воображение Снегурочки по сюжету?
 
- Нет, я бы сказал, Мизгирь в моей постановке — делец, циник, «самец», если хотите, для которого все продается и покупается, он привык повелевать и обманывать. Он в нашем спектакле у берендеев меха на бусы обменивает — есть такая сцена. По-другому трактуется и образ Берендея. Он не просто царь, он жрец, служитель культа. На сцене действуют не люди, ну, не совсем люди, не совсем одушевленные существа, а силы природы.
 
- То есть, в человеческую психологию вы не углублялись? Хотя критики уверяют, что ваши постановки отличает именно чрезвычайный психологизм…
 
- Если не углубляться в психологию, то это не режиссура, а постановка. Режиссура — это есть прикладная психология, когда моделируется какая-то ситуация и поведение персонажей в ней. Это суть профессии. Если человек в психологию не погружается, то он не режиссер, а просто разводящий на сцене, либо превращающий спектакль в некую инсталляцию.
 
- Как самарский зритель принял вашу версию «Снегурочки» ?
 
- Не знаю. Я не склонен верить аплодисментам. Во всех театрах хлопают громко и громко кричат «браво». Если честно, я не очень понимаю зрителей и не стремлюсь понимать. Не задаюсь вопросом, что нравится им, что нет, потому что, если все время стараться понять зрителей, ты будешь, как слон-живописец из басни Михалкова: «На всех друзей не угодишь, себе же только навредишь». Вот это ровно про меня. Если кто-то работает ради двух «У»: угадать и угодить, я работаю ради третьего «У» - удовольствия.
 
Сказать, что самарская публика отличается от публики в других российских провинциях —не могу. Ничем не отличается. В Самаре бываю наездами, приезжаю-уезжаю. Если самарского зрителя не устроит то, что я делаю, я просто не вернусь...
 
- По поводу третьего «У». Значит, ставите то, что нравится, и трактуете, как хотите?
 
- Не идеализируйте ситуацию до такой степени. Вообще-то я делаю то, что хочу в пределах заказанного мне спектакля. У театра есть свои планы, и он приглашает меня на постановку. Вот сейчас я здесь, в самарском театре главный режиссер и здесь могу формировать в какой-то мере афишу и ставить то, что мне по душе. Но всему есть предел. Я могу хотеть поставить «Женщину без тени» Рихарда Штрауса, но будет ли это интересно публике? На «Женщину без тени» зритель может не прийти, а театр - это государственное учреждение, у которого есть план по посещаемости спектаклей и другие условия...
 
- Кто помогает вам в осуществлении замыслов? Ведь по «Снегурочке» видна огромная работа художника. Да и в «Севильском цирюльнике» тоже. Картинка ваших спектаклей на сцене — это строгое графическое полотно.
 
- Не буду скромничать, эскизы к «Снегурочке» делал сам. В «Цирюльнике» у меня был очень хороший художник — Александр Костюченко. Оформлять «Пиковую даму» будет главный художник театра Елена Соловьева.
 
- Кстати о «Пиковой даме». Какую версию известного произведения готовите в этот раз?
 
- Не знаю, даже говорить не хочу. О постановку «Пиковой дамы» «зубы сломали» режиссеры покруче меня. Я тоже боюсь себе «зубы сломать». Потом хвастать будет нечем. Произведение архитрудное. В определенном возрасте приходит время ставить его, и потом ставишь и ставишь «Пиковую даму» всю жизнь. Неисчерпаемое произведение, очень глубокое. Даже не знаю, готов ли я нырять на такую глубину.
 
- А сам театр вам нравится? Новое здание строили много лет, вложили кучу денег...
 
- Нравится. Прекрасное здание, помещения. Замечательные освещение, акустика. А вот машинерия... Начинка сцены с точки зрения механизмов не самая современная. Мне не хватает сегментарного развития сцены, она поднимается только планами, нету подвала, в который сцена утапливается. И это мешает развернуться драматургии.
 
В написанном виде интервью выглядит упорядоченным и бесконфликтным. А разговор на самом деле развивался с трудом. Ответ почти на каждый мой вопрос Михаил Александрович начинал со слов «Нет, вы не понимаете…». И потом долго, менторски и почти на пальцах втолковывал непонятливой журналистке, что такое современная опера, что нет никаких традиций и канонов и никода не было… Прощаясь, я назвала его титаном оперной режиссуры. Где-то в какой-то из статей о нем я это вычитала. Михаил Панджавидзе вообще и внешне титан — большой и, видно, добрый.
 
- Я не титан оперной режиссуры,- отмахнулся мой собеседник, - не выдающийся режиссер и не гений. Я обычный человек, который делает свое дело. Да, зачем скромничать, я очень хорошо этому делу обучен. Какая-то сумма способностей и навыков у меня есть. Мне вполне хватает той работы, которую я провожу в провинциальных театрах. Я исповедую принцип Чайковского, который сказал: «Я сажусь за свой стол, как сапожник садится за свой станок тачать сапоги. Вдохновение - это гость, который не любит посещать ленивых». Гениев много, профессионалов мало. Становиться гением нет времени...
Справка
 
Михаил Панджавидзе – с 2014 г. главный режиссер Самарского академического театра оперы и балета.
 
С 2001 года – руководитель режиссерской группы Большого театра России.
 
С 2006 по 2008 год – художественный руководитель Государственного театра «Царицынская опера».
 
Удостоен Государственной премии Республики Татарстан им. Г.Тукая за спектакль «Любовь поэта» (2008). Этот спектакль также стал победителем театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая мужская роль» (2008).
 
С мая 2010 года – главный режиссер Национального академического Большого театра оперы и балета Республики Беларусь.
 
Режиссер-постановщик более 20-ти спектаклей в театрах оперы и балета Татарстана, Новосибирска, Магнитогорска, Екатеринбурга, Астраханском государственном музыкальном театре, Национальном театре Марокко, среди которых: «Борис Годунов» М.Мусоргского, «Снегурочка» и «Царская невеста» Н.Римского-Корсакова, «Евгений Онегин» и «Иоланта» П.Чайковского, «Директор театра» В.А.Моцарта, «Риголетто», «Набукко» и «Аида» Дж.Верди, «Мадам Баттерфляй» и «Тоска» Дж.Пуччини, «Паяцы» Р.Леонкавалло и др. На сцене белорусского Большого театра осуществил постановки опер "Набукко" Дж.Верди (2010), "Тоска" Дж. Пуччини (2010), "Аида" Дж. Верди (2011), "Севильский цирюльник" Дж. Россини (2011), "Седая легенда" Дм. Смольский (2012), "Турандот" Дж. Пуччини(2013), "Человеческий голос" Ф.Пуленк (2013), "Телефон" Дж.Менотти (2013).
 
Работы в Самарском академическом театре оперы и балета:
 
"Севильский цирюльник" Дж. Россини - режиссер-постановщик (2013 г.),
 
"Снегурочка" Н.А. Римского-Корсакова - режиссер-постановщик (2015).
Написать нам