Закрыть поиск

В пучине бушующих страстей Пуччини

Валерий ИВАНОВ
Самарские известия №67 (6735) от 14.05.14

Премьера за премьерой
 
«Флория Тоска» Джакомо Пуччини (авторское название этой оперы - «Тоска») стала третьей в нынешнем сезоне оперной премьерой Самарского театра оперы и балета: в ноябре прошлого года в его репертуаре появился «Севильский цирюльник» Джоаккино Россини, а в январе нынешнего - «Евгений Онегин» Петра Чайковского.
С возвращением театра в 2011 году в свой обновленный стационар «Флория Тоска» - третья после «Князя Игоря» Александра Бородина и «Аиды» Джузеппе Верди работа в Самаре санкт-петербургского тандема: режиссера Юрия Александрова и художника Вячеслава Окунева, творческие связи которых с труппой нашего театра имеют давнюю историю. Эти два спектакля – в числе самых удачных и пользующихся неизменным успехом у зрителей. Дирижер-постановщик «Флории Тоски» - главный дирижер и художественный руководитель театра Александр Анисимов. Уже первые премьерные показы показали, что новый спектакль продолжил череду удач оперной труппы театра.
 
«Вас понял!»
 
Прежде чем поделиться впечатлениями о самарской «Флории Тоске» - 2014, позволю себе небольшой экскурс в прошлое. Нынешняя постановка - третья на куйбышевской - самарской сцене. На моей памяти две прошлые, и упоминание о них, думаю, столь же уместно, как и содержащиеся в программке подробные сведения о композиторе и истории создания оперы с перечислением исполнителей ее главных партий на мировых сценах. Живые странички истории нашего театра для многих самарских слушателей не менее важны и интересны.
Первая постановка «Флории Тоски» - именно это название, очевидно, во избежание нежелательной интерпретации изначального авторского прижилось в Куйбышеве - была осуществлена в 1963 году дирижером Савелием Бергольцем и режиссером Георгием Геловани. В ней довелось слышать Евгению Мазуркевич – Тоску, Петра Конышева – Каварадосси и Николая Коваленко – Скарпиа.
Особенно памятен один из спектаклей 1973 года со звездным составом «первачей» Большого театра. За пультом был его главный дирижер Юрий Симонов, Каварадосси пел Владимир Атлантов, Скарпиа – Юрий Мазурок, Тоску – Людмила Герих. Спектакль шел в помещении филармонии – стационар театра был закрыт на свой первый капитальный ремонт. На этом спектакле произошел редкий казус. Именитые гастролеры, в отличие от местных солистов, пели свои партии на непонятном языке оригинала, что для куйбышевских слушателей было тогда в новинку. Когда в сцене с участием всех гостей единственный наш солист в ответ на обращенную к нему реплику произнес по-русски: «Вас понял», зал буквально взорвался от хохота, и это - несмотря на исключительный драматизм сценической ситуации.
Во второй раз «Флория Тоска» появилась в репертуаре куйбышевского оперного театра в 1982 году. Осуществленная дирижером Львом Оссовским и режиссером Александром Тумиловичем, эта постановка, не порадовала ничем особенным с точки зрения режиссуры, да и ее звуковой ауре недоставало пуччиниевской мелодической широты и драматической заостренности, которые не могла восполнить излишняя громкость звучания оркестра. Лучшее, что было в спектакле, - сценография Вячеслава Окунева. Это было первое соприкосновение тогда еще молодого художника с оперой Пуччини. Зато в спектакле можно было слушать хороших певцов. Публика ходила на Светлану Чумакову и Славу Бондаренко - Тоску, Анатолия Пономаренко - Скарпиа. Именно в этом спектакле в партии Каварадосси в 1983 году дебютировал на куйбышевской сцене ее будущий премьер Павел Татаров. В начале 1990-х годов в этой партии выступил гастролировавший в нашем городе Зураб Соткилава.
 
Романтические страсти в исторических интерьерах
 
Новая постановка Юрия Александрова, как и две его предыдущие работы на самарской сцене, далека от новомодных новаций, которые отнюдь не чужды режиссеру, и решена в классических традициях реалистического театра. Спектакль поражает, прежде всего, масштабом и монументальностью, хотя в основе сюжета оперы не героическая эпопея, а любовная история. Драматические перипетии этой насыщенной высочайшими страстями истории, фоном которой являются реальные исторические события начала XIX столетия в Италии, разворачиваются в интерьерах знаменитых римских строений. Это католический храм Сант-Андреа дела Валле, роскошный палаццо Фарнезе и зловещая тюрьма старинного замка Сант-Анджело, который венчает монументальная бронзовая фигура ангела с мечом, давшая нынешнее название замку.
В оформлении и костюмах Вячеслава Окунева не только точно переданы характер и стиль эпохи, в декорациях присутствует свойственное творческой манере художника тонкое «цитирование» деталей сохранившихся доныне исторических раритетов, и это создает ощущение реальности происходящего на сцене. Декорации удачно передают фактуру массивных элементов архитектуры, изящной лепнины и особенно – живописных росписей. Особое впечатление производит в заключительной сцене барельеф карающего ангела, который буквально нависает над главными персонажами и как бы предвещает роковой исход их судеб.
Световая партитура Ирины Вторниковой (Ростов-на Дону) подчеркивает масштабы сценических интерьеров, фокусирует внимание на ключевых мизансценах. В первом действии она создает напряженный контраст между притемненными интерьерами храма и озаренным небесной синевой, но далеко не безмятежным для героев оперы пространством, расположенным за массивными створками дверного проема.
 
Музыкальные откровения и действенная режиссура
 
Имперская пышность визуального ряда спектакля не входит в противоречие с остальными его компонентами. Гибкое, полнокровное, контрастное по динамике звучание ведомого маэстро Анисимовым оркестра раскрывает красоты партитуры Пуччини. В нем и подлинный накал бушующих в опере страстей, и мощные, рисующие тревожную атмосферу грядущей беды кульминации, и проникновенные лирические излияния. Все это способствует созданию необходимого эмоционального тонуса действия, передаче порой зашкаливающих по своей экспрессии переживаний персонажей.
Спектакль – яркий пример действенной режиссуры на музыке. Очевидна детальная проработка Юрием Александровым всех без исключения мизансцен не только главных, но и второстепенных персонажей. Вызывает неприятие, пожалуй, лишь одна идущая вразрез с музыкой режиссерская фантазия. Это придуманная Александровым вставная, никак не связанная с сюжетом оперы мизансцена, которая разыгрывается на трепетной по колориту звучания оркестровой интродукции к третьему действию оперы, сводя на нет изображаемую ею поэтическую картину утреннего пробуждения природы.
 
Нетривиальные трактовки
 
Обросшую немалым числом постановочных штампов оперу Александрову удалось насытить множеством нетривиальных, психологически оправданных нюансов как в обрисовке характеров персонажей, так и в их сценическом поведении и способах проявления внутреннего эмоционального состояния.
Заглавная героиня – роскошная, чувственная, избалованная вниманием, не лишенная кокетства и не всегда способная контролировать себя примадонна. Она может запросто усесться на пол в храме, в порыве ревности отшвырнуть кисти, которыми рисует ее возлюбленный художник Каварадосси. В критической ситуации с пытающимся овладеть ею бароном Скарпиа Тоска вначале откровенно плюет ему в лицо, затем в состоянии аффекта убивает его с особой жестокостью, нанося все новые и новые удары ножом по распластанному телу жертвы, после чего чуть ли не приплясывает, впадая в подобие нервного транса.
Столь же живо и нестандартно представлен в спектакле молодой художник Каварадосси - отнюдь не борец за справедливость, а типичный лирический герой, поначалу предельно беспечный и раскованный в манерах. Каварадосси всецело погружен в творчество и безумно влюблен в Тоску, и это переполняет его счастьем. Бежавшему из тюрьмы республиканцу он помогает из чисто человеческой симпатии, не отдавая отчета в том, что это может сыграть роковую роль в его собственной судьбе.
Наиболее традиционной показалась режиссерская трактовка «вселенского злодея» - шефа римской полиции барона Скарпиа. Он откровенно циничен, коварен и жесток, но в то же время вальяжен и импозантен, сознавая свое всевластие. В сцене с Тоской Скарпиа беззаботно поигрывает десертным ножом, взятым с накрытого для ужина стола: пока что в сцене нет и намека на скорую кровавую развязку. А уже будучи умерщвленным Скарпиа неожиданно, к ужасу зрителей, судорожно вскакивает, опрокидываясь на свою убийцу - несомненно, это изощренная шутка режиссера.
 
Без исполнительских «полутонов»
 
Достоверная передача характеров и заключенного в сюжете конгломерата замешанных на любви, коварстве, отчаянии и надежде переживаний, которые внезапно обрушились на главных героев оперы и по существу мгновенно – в течение одного дня – перевернули их судьбы, приведя к трагической гибели, требует от исполнителей ведущих партий недюжинного вокального и артистического таланта. В «Тоске» нет места певческим и игровым «полутонам». Эта опера по плечу лишь подлинным мастерам. С этой точки зрения вполне оправданным является включение в основной состав исполнителей спектакля приглашенных солистов – такова общепринятая мировая практика.
 
Такие разные Тоски
 
До сего дня состоялись предпремьерный показ и два премьерных, в том числе прошедший в рамках фестиваля «Лики любви», показа оперы. Первый из них оказался наименее удачным именно по составу исполнителей. И в вокальном, и в актерском плане были весьма неубедительны приглашенный солист Самарской оперы москвич Игорь Манаширов – Каварадосси и солист Пермской оперы Павел Рейман – Скарпиа. На их фоне выделялась исполнительница партии Тоски Татьяна Гайворонская. Голос певицы звучал достаточно выразительно и эмоционально, хотя в интерпретации партии ощущались излишняя сдержанность и несвобода, которые наверняка будут преодолены с течением времени.
В заглавной партии оперы эффектна Татьяна Ларина. Певица, обладающая ярко выраженным лирическим дарованием, как уже довелось отмечать, стремительно осваивает репертуар драматического сопрано. Для нее не представляет труда преодолевать подводные камни вокальной партии Тоски, голос звучит свободно и «распахнуто» во всем диапазоне. Но в его тембровой окраске, да и в самой манере сценического существования артистки пока что не достает естественного, органичного драматизма, который столь необходим для этой партии.
С наибольшим успехом партию Тоски исполнила обладающая мощным, типично драматическим по характеру звучания сопрано и редкостным сценическим темпераментом солистка Национальной оперы Украины Оксана Крамарева, которая выступила в фестивальном спектакле.
 
Любовник и злодей
 
Хорошо знакомый самарцам солист московской «Геликон-оперы» Илья Говзич рисует Каварадосси преимущественно в мягких, лирических тонах, что не вполне соответствует драматическим коллизиям второго и третьего актов оперы. Но и в первой – выходной арии Каварадосси певцу не хватило должного эмоционального напора и чувственности, она прошла почти незамеченной слушателями.
Украшением фестивальной «Тоски» стал солист Мариинского театра Ахмед Агади - один из непревзойденных исполнителей лирико-драматического тенорового репертуара на отечественных подмостках. В партии Каварадосси певец продемонстрировал редкое сочетание блестящего по красоте тембра голоса и актерского мастерства.
Еще один лидер самарской «Тоски» - солист Национальной оперы Белоруссии Станислав Трифонов, являющийся пока что основным исполнителем партии Скарпиа в самарском спектакле. Певец, обладающий прекрасной школой и незаурядным актерским талантом, создал исключительно полноценный вокально-сценический образ, во многом определив эмоциональный тонус двух первых актов.
Впереди – новые вводы в спектакль, который, несомненно, станет украшением афиши Самарской оперы.
Написать нам