В Самарском театре начались первые репетиции оперы "Евгений Онегин"

"ВолгаНьюс.рф", 19.12.2013
Татьяна Богомолова

Самарский театр оперы и балета приступил к постановке оперы Чайковского "Евгений Онегин". Уже прошли первые сценические репетиции. Режиссером-постановщиком спектакля стал главный режиссер и художественный руководитель Воронежского академического театра драмы им. А.В.Кольцова, заслуженный деятель искусств России Владимир Петров. О будущей постановке и о том, как идут репетиции, с режиссером поговорил корреспондент Волга Ньюс.

- Владимир Сергеевич, вы - режиссер драматического театра. Прежде вам доводилось осуществлять оперные постановки?
- Я поставил мюзикл Бернстайна "Кандид" по мотивам повести Вольтера в киевском театре имени Леси Украинки и в Перми - оперу "Отелло", то есть это уже третья моя музыкальная работа.
- Вы начинали свою карьеру как актер. В числе ваших ролей - Тригорин в "Чайке", Каренин в "Живом труппе", Вершинин в "Трех сестрах". Но потом перешли в режиссуру. В чем дело?
- Режиссура - самая дилетантская профессия, и в ней надо многое уметь, не достигая вершин в каждой из профессий. У меня музыкальное образование, я неплохо рисовал, то есть владею композицией пространства. Я пишу (у меня есть пьесы, стихи), я сам - актер. То есть все эти уменья, пусть они и несовершенны, очень пригодились в режиссуре. А в профессии актера мне было тесно.
- У вас много драматических постановок и даже есть "золото-масочный" спектакль?
- Это был спектакль "Женщина в песках" Кобо Абэ в Омском театре в 1997 году. Мы тогда получили три "Золотых Маски": за лучшую женскую роль, за лучшую мужскую и за лучшую режиссуру.
- Что касается оперы "Евгений Онегин" - каков замысел будущего спектакля?
- Вряд ли надо делиться замыслом. Слова мало что значат в нашей профессии, чем больше режиссер говорит о будущем спектакле, тем менее удачным он получается.
- А вы не ставили драматический спектакль по роману "Евгений Онегин"?
- Да, во Владимире, и спектакль долго и успешно шел. Я делал свою инсценировку. Вместе с композитором Борисом Киселевым мы написали музыку, в спектакле звучало много песен на тексты Пушкина, была любовь, была поэзия...
- Что-то перейдет из этого спектакля в оперу?
- Ни в коем случае. Тут основное - музыка Чайковского. Смыл остается, хотя либретто, если его читать без музыки, может вызвать много вопросов. Описания Пушкина переведены в конкретные диалоги, вырезаны довольно большие куски, но это судьба всех либретто. Потому что в опере главное - музыка.

- Несколько лет назад в нашем театре был поставлен "Евгений Онегин", но после реконструкции спектакль не был перенесен на новую сцену.
- Я о нем ничего не знаю, только слышал, что он шел.
- Постановка Владислава Капа сильно отличалась от традиционных, классических версий. Так, гости Лариных катались на роликовых коньках, Татьяна "писала письмо", раскачиваясь на качелях, и на нее лил дождь. Но, несмотря на это, и публика, и критики отнеслись к спектаклю спокойно...
- Вероятно это было убедительно.
- А как вы относитесь к современным интерпретациям, которые бывают очень спорными? Например спектакль в Большом - Дмитрия Чернякова, в котором нет даже дуэли, а Ленский убит случайным выстрелом ружья...
- Для меня главное - не традиция, а убедительность. Черняковский спектакль "Евгений Онегин" - замечательное произведение. И то, что ружье выстреливает случайно, выглядит вполне логично, убедительно, там нет фальши и натяжки. В этом спектакле проделана большая работа с вокалистами, они играют точно, по-актерски, при этом не забывают взять дыхание, не глядя на дирижера. В спектакле нет ничего грубо перетрактованного, когда образ становится неузнаваемым, когда делаются большие купюры в музыке или перестановки сцен. Все честно, по партитуре Чайковского.
- Режиссеры ищут разные смыслы в известных классических произведениях, появляются разные трактовки, но одни считаются допустимыми, другие - нет.
- Я думаю, это вопрос личного восприятия искусства. Есть люди, которые оскомину набили себе в том же "Евгении Онегине", когда - быт, дом, кусты, самовар, Татьяна пишет письмо - мечется по комнате, открывает окно. Дуэль - это пенек, снег. Евгений Онегин - беседка, кусты, разговор. Бал Гремина - колонны, паркет. И люди - много видевшие, "насмотренные" - хотят новых впечатлений, и даже резкие, кардинальные трактовки вызывают у них интерес. В то же время люди менее искушенные хотят "православного" взгляда на вещи, хотят увидеть нечто привычное.
- Каноническое.
- Да, и им не нравится, когда их дергают, сбивают с ожидаемого зрелища. Тут законов и правил нет. Вот есть такое понятие - фестивальный спектакль. В фестивальном спектакле обязательно должно быть нечто необычное, то, что публикой, может, и не будет восприниматься, но на фестивале смотрится с удовлетворением и с радостью: наконец-то хоть что-то свежее, в этом "евгенийонегинском" болоте. Любая опера - для двух категорий людей, с разным допуском реальности. Это нормально.
- А театр высказал свое пожелание, каким хотел бы видеть будущий спектакль?
- Нет, театр никаких пожеланий не высказывал. Театр оставляет свободу творчества. Я же не костюм шью: здесь приталить, здесь ушить... Я принялся за работу так, как я это увидел, как почувствовал, как я себе это представляю.
- Как вы себе это представляете? В классическом произведении тем более зрителю хочется увидеть авторский взгляд, новое прочтение, традиционная постановка сегодня уже может показаться безликой.
- Поэтому традиционного и не будет. Главное для меня - это очистить слои пыли. Хочется прочитать эту оперу как барельефную скульптуру. Для меня очень важно отношение к этой истории как к легенде. В легенде, в мифе мы же не знаем, как люди пьют чай, как они гладят одежду - все это остается за кадром. Остается сущность, остается музыка, поэзия, поэтому я максимально очищаю эту историю от быта.
- Малиновый берет останется?
- Нет. А зачем?
- Я слышала, что у вас будут черно-белые декорации.
- Да, художник Юрий Купер из Лондона сделал серебристо-пепельные костюмы. Очень изысканный цвет. Народ у нас светлый, а персонажи - дворянство - серовато-дымчатые. Серебристые - это любимые цвета Купера.
- А вы с Юрием Купером работали прежде?
- Нас познакомил Олег Табаков, когда я работал во МХАТе. Мы поставили спектакль по его же пьесе "Двенадцать картин из жизни художника", именно с ним осуществили постановку "Отелло" в Перми и в Воронежском театре - спектакль "Река Потудань".
- В Самарском театре вы уже начали работать с актерами?
- Да, проходим сцены. Партии они знают наизусть. Но вопрос в том, как очистить спектакль от привычных приспособлений: тут у меня стол, тут я чай пью, тут качаюсь на качелях, а здесь побежали девочки, прыгая через скакалку. Ничего этого не будет. Должна быть некая скульптурность, чистая, просвечиваемая насквозь, как хрусталь.